ЦЕРКОВЬ ПОД ДЕРЕВЬЯМИ
AGACALTI KILISE
Самая яркая церковь из долины Ихлара - Agacalti Kilise - Церковь под деревьями. Храм удивительный и праздничный. Он отличается не только от всех остальных местных храмов – но и от других церквей всего византийского мира. Науке неизвестно, кто были авторы такой необычной росписи, разные исследователи относят этот храм к различным традициям - сирийской, коптской, армянской, но вопрос до сих пор остается спорным: сами эти традиции не имеют четких иконографических критериев...
Вырублена церковь в форме креста с центральным куполом и первоначально имела три уровня, но два из них разрушились. Храм утратил свою алтарную часть, которая откололась и свалилась в поток речки Мелендиз, протекающей под ним. Вход раньше был с южной стороны, но оказался заваленным, и теперь попасть сюда можно с востока, да, со стороны утраченной апсиды...
Вырублена церковь в форме креста с центральным куполом и первоначально имела три уровня, но два из них разрушились. Храм утратил свою алтарную часть, которая откололась и свалилась в поток речки Мелендиз, протекающей под ним. Вход раньше был с южной стороны, но оказался заваленным, и теперь попасть сюда можно с востока, да, со стороны утраченной апсиды...
Апсида
(от др.-греч. ἁψίς, ἁψῖδος — свод), абси́да (лат. absis) — примыкающий к основному объёму пониженный выступ здания, полукруглый, гранёный, прямоугольный или усложнённый в плане, перекрытый полукуполом (конхой) или сомкнутым полусводом. Как правило этим термином обозначаются алтарные объёмы в церковной архитектуре. Впервые апсиды появились в древнеримских базиликах. В христианских храмах апсида, как правило, представляет собой алтарный выступ, ориентированный на восток.
А фрески частично сохранились.
Церковь поражает воображение росписями – яркими, радостными, исключительно праздничными. Рисунок – весь светится и сделан по ослепительно-белому гипсу – не утратившему своей белизны по меньшей мере – тысячелетие (!).
В храме почему-то сразу вспоминается – что вверху, вокруг каньона лежит вечная, спокойная и бескрайняя степь, и купол открывается не в небеса, а в толщу гигантской скалы, и, наверное, поэтому жизнь в этих фресках кажется совсем какой-то - первоначальной, рассуждения и умствования тут - совершенно неуместными, а Бог предстаёт – простым и близким.
Надо сказать о непривычной приближенности персонажей росписи – некоторые из них находятся прямо на уровне глаз – и сплошным ковром роспись стремится к куполу ввысь. Такая «ковровость», когда стены и своды сплошь украшены фресками, развертывающимися в виде фризовых лент, заставляет воспринимать храмовое пространство по-особому. В столичных константинопольских храмах живописные изображения занимают своды либо верхние части стен, благодаря чему «сохраняется строгая архитектоничность пространства», а здесь росписи, наподобие орнаментального ковра, покрывают все своды и стены. Ох, обидно, искусствоведы видят в этом «крайнюю беспомощность в композиционных построениях», «плоскостной характер» «бедного монашеского искусства» (В.Н.Лазарев) - в таких оценках они ориентируются на западное искусство, в котором «сопричастность» зрителя изображенным событиям минимальна или вообще отсутствует. Они легко забывают, что архитектура в православии есть материальное, телесное условие духовных процессов. Тут - незримый, но реальный мир - окружает со всех сторон, и изображения - только знаки его.
Живопись стремительной скорописью обегает стены и своды. Колорит состоит из пяти колеров: оранжевый сурик, желтая охра, голубовато-зеленый, черный (предположительно, что это почерневшая киноварь) и белила. Краски нанесены тонким слоем, кое-где различимы мазки кисти - прямо вот следы шерстиночек заметны.
Церковь поражает воображение росписями – яркими, радостными, исключительно праздничными. Рисунок – весь светится и сделан по ослепительно-белому гипсу – не утратившему своей белизны по меньшей мере – тысячелетие (!).
В храме почему-то сразу вспоминается – что вверху, вокруг каньона лежит вечная, спокойная и бескрайняя степь, и купол открывается не в небеса, а в толщу гигантской скалы, и, наверное, поэтому жизнь в этих фресках кажется совсем какой-то - первоначальной, рассуждения и умствования тут - совершенно неуместными, а Бог предстаёт – простым и близким.
Надо сказать о непривычной приближенности персонажей росписи – некоторые из них находятся прямо на уровне глаз – и сплошным ковром роспись стремится к куполу ввысь. Такая «ковровость», когда стены и своды сплошь украшены фресками, развертывающимися в виде фризовых лент, заставляет воспринимать храмовое пространство по-особому. В столичных константинопольских храмах живописные изображения занимают своды либо верхние части стен, благодаря чему «сохраняется строгая архитектоничность пространства», а здесь росписи, наподобие орнаментального ковра, покрывают все своды и стены. Ох, обидно, искусствоведы видят в этом «крайнюю беспомощность в композиционных построениях», «плоскостной характер» «бедного монашеского искусства» (В.Н.Лазарев) - в таких оценках они ориентируются на западное искусство, в котором «сопричастность» зрителя изображенным событиям минимальна или вообще отсутствует. Они легко забывают, что архитектура в православии есть материальное, телесное условие духовных процессов. Тут - незримый, но реальный мир - окружает со всех сторон, и изображения - только знаки его.
Живопись стремительной скорописью обегает стены и своды. Колорит состоит из пяти колеров: оранжевый сурик, желтая охра, голубовато-зеленый, черный (предположительно, что это почерневшая киноварь) и белила. Краски нанесены тонким слоем, кое-где различимы мазки кисти - прямо вот следы шерстиночек заметны.
Орнаменты росписи храма выполнены по графье. А всё остальное написано без предварительных контуров, сразу, без черновой прорисовки. В ликах лишь слегка подчеркнуты овал лица, линии носа, бровей и век, причем сделано это поверх цветовых пятен живописи. Испорченному вкусу, ожидающему тщательности, присущей миниатюре, это может показаться небрежностью. Или наивностью, граничащей с грубостью. Но колористическая точность и оригинальность каждого решения, виртуозное владение не только технологией, но и техникой, подсказывают внимательному зрителю, что здесь другое. И не только колорит и мастерство. От этих росписей даже у далекого от вопросов веры и искусства человека буквально захватывает дух. На них невозможно наглядеться.
В центральном куполе - уникальное Вознесение Христово, выполненное в экспрессивном стиле ясной простоты и стремительной полётности. Образ Вознесения передает радость о Христе, возведшем человеческое естество от смерти к нескончаемой жизни на небе. Немного ниже по кругу - Пророки, их здесь восемь.
В центральном куполе - уникальное Вознесение Христово, выполненное в экспрессивном стиле ясной простоты и стремительной полётности. Образ Вознесения передает радость о Христе, возведшем человеческое естество от смерти к нескончаемой жизни на небе. Немного ниже по кругу - Пророки, их здесь восемь.
Центр храма – образ возносящегося Господа, в мандорле, космической, усыпанной звёздами, вокруг которой располагаются ангелы. Их сложные позы создают впечатление ритмичного движения, почти танца, задают ритм и создают динамику всех остальных изображений. Спаситель - в самой середине купола, как бы вписанный в небесный свод со звездами, который кажется живым. Что неизменно во всех иконах и росписях Вознесения, относящихся к самым разным временам, это безусловное, не имеющее, кажется, исключений, присутствие Матери Божией и Её участие в празднике. И здесь фрески нижней части храма сюжетно связаны, в основном, с Богородицей.
Южная часть креста, который представляет собой храм в плане, как бы южного крыла этого крылатого храма))) - осенена со свода великолепным крестом с восьмиконечными звёздами, и на стенах представляет Благовещение, Рождество и Поклонение волхвов.
Южная часть креста, который представляет собой храм в плане, как бы южного крыла этого крылатого храма))) - осенена со свода великолепным крестом с восьмиконечными звёздами, и на стенах представляет Благовещение, Рождество и Поклонение волхвов.
В древних сюжетах Рождества меня всегда привлекало изображение вот такого круга слоистого - видите, тут - серый он, написан в верхней части входа в Вифлеемскую пещеру …Наверное, это Вифлеемская звезда, так интересно она изображена, как прицел, как мишень, по-видимому, слои обозначают какие-то гностические сущности астрологии. На этом фрагменте можно увидеть также Иосифа, и волхва Гаспара, и есть очень милый ослик - как раз у морды его этот самый круг звезды.
В северном крыле церкви располагаются в один ярус композиции Успение Богородицы, Крещение и Бегство в Египет.
В северном крыле церкви располагаются в один ярус композиции Успение Богородицы, Крещение и Бегство в Египет.
Крещение (по центру) большей частью утрачено, едва различимы фигура Иоанна Предтечи и воды Иордана, а также часть крыла ангела слева. Бегство в Египет (справа) представляет собой четырёхфигурную композицию: в центре Богоматерь с младенцем, на осле, слева от нее Иосиф в виде седого человека в длинном одеянии с посохом в руках. Осла ведет под уздцы Иаков, брат Божий с небольшой котомкой на плече. Присутствие сына Иосифа – характерная каппадокийская особенность иконографии.
Успение Богоматери тоже своеобразно. Изголовье ложа развернуто в правую сторону, вопреки традиции, помещающей изголовье слева. У ложа Богоматери изображен сидящий Христос, а у изголовья стоит с пальмовой ветвью в руках апостол Иоанн.
Успение Богоматери тоже своеобразно. Изголовье ложа развернуто в правую сторону, вопреки традиции, помещающей изголовье слева. У ложа Богоматери изображен сидящий Христос, а у изголовья стоит с пальмовой ветвью в руках апостол Иоанн.
В левой части композиции изображен стоящий Христос с крылатой (видны части перьев) душой Богоматери в руках. За его спиной помещен ангел. Удивительно повторение-удвоение образа Христа, сидящего и стоящего…
В сюжетах каппадокийских церквей значительное место занимают Видения. Кажется - сам воздух здесь насыщен мистикой, светлой и радостной. Небесные Силы - присутствуют везде: они символически изображены в виде многочисленных глаз и глазков, вписанных в орнаменты и сюжетные изображения.
В сюжетах каппадокийских церквей значительное место занимают Видения. Кажется - сам воздух здесь насыщен мистикой, светлой и радостной. Небесные Силы - присутствуют везде: они символически изображены в виде многочисленных глаз и глазков, вписанных в орнаменты и сюжетные изображения.
Иоанн Богослов в «Откровении», (глава IV) говорит о четырех животных, исполненных очей спереди и сзади. «И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей». В видениях пророков Исайи и Иезекииля тоже говорится о животных, исполненных очей, а пророк Даниил (Дан. 7, 10) говорит о тысячах тысяч, о миллионах, и о тьмах тем, т. е. миллиардах ангелов.
В связи с этой «глазастой» темой вспоминается любимое турецкое украшение-оберег - назар бонджук, т.н. «глаз Фатимы». Он в Турции повсюду: в автобусах и такси, в отелях и в банках, в магазинах и в жилых домах. Его изображение можно увидеть на посуде, одежде, пепельницах, им украшают брелки для ключей или вплетают в украшения… Наверняка это как-то связано, особенно, если учитывать такое частое изображение мукарнас в каппадокийских храмах.
Особое значение имеет насыщенный символикой образ таинственных «многоочистых» колёс-офанимов - они тут везде. В Ветхом завете (Книга пророка Иезекииля) они представляют отдельный ангельский чин. Колёса описаны с «высокими и страшными» ободьями, полными глаз, устроенными как «колесо в колесе» и двигающиеся во все стороны. Вот эти колёсики вокруг креста.
В связи с этой «глазастой» темой вспоминается любимое турецкое украшение-оберег - назар бонджук, т.н. «глаз Фатимы». Он в Турции повсюду: в автобусах и такси, в отелях и в банках, в магазинах и в жилых домах. Его изображение можно увидеть на посуде, одежде, пепельницах, им украшают брелки для ключей или вплетают в украшения… Наверняка это как-то связано, особенно, если учитывать такое частое изображение мукарнас в каппадокийских храмах.
Особое значение имеет насыщенный символикой образ таинственных «многоочистых» колёс-офанимов - они тут везде. В Ветхом завете (Книга пророка Иезекииля) они представляют отдельный ангельский чин. Колёса описаны с «высокими и страшными» ободьями, полными глаз, устроенными как «колесо в колесе» и двигающиеся во все стороны. Вот эти колёсики вокруг креста.
Мукарнас
так называемые соты или сталактиты (перс. مقرنس, исп. muqarnas от араб. مقرنص), сочленение мелких, нависающих друг над другом консольных нишек, свод из замкнутых перегороженных складок в виде ромбических гранёных впадин-гексагонов. Архитектурное изобретение времен Арабского халифата. Cталактиты (по-арабски мукарнас, мукарна – лепнина) эти напоминают разрезанные пчелиные соты, пещерную известковую накипь или застывшие капли дождя. Мукарнас могут имеють, в первую очередь, функциональное значение - они поддерживают выступающие формы, располагаясь в основании куполов, сводов, в нишах, под карнизами, на капителях колонн.Переход от куба к куполу осуществляется не при помощи парусов (как в Византии), а рядами «консольных нишек», образующих форму сталактита. Рельеф очень необычный, и уникальный, и запоминающийся, создает исключительно тонкую игру светотени. Вся специфическая символика геометрических форм исламской архитектуры выражает во внешних формах определенный внутренний смысл, и любая архитектурная целесообразность — имеет духовное значение. «Сталактиты или мукарны представляют отражение небесных архетипов в дольнем мире, нисхождение небесной обители к земле и кристаллизацию небесной субстанции или эфира в земные формы». Сейид Хоссейн Наср. Исламское искусство и духовность.
Офаним
(евр. 'ôphanîum — «колёса»), в послебиблейской иудаистической мифологии один из десяти (по другим вариантам - двенадцати) разрядов ангельской иерархии. Образ офанима, формировавшийся в тесной связи с общей символикой круга, восходит к описанию богоявления пророком Иезекиилем. Описываемые здесь таинственные самодвижущиеся колёса с ободьями, полными глаз (Иезек. 1, 15-20; 10, 12- 13), традиционно истолковываемые как символ божественного всеведения и всевидения, в апокрифической книге Еноха предстают как ангелы, окружающие вместе с херувимами и серафимами охваченный вечным огнём хрустальный трон бога; они «не дремлют и охраняют трон его славы» среди тысяч и десятков тысяч других ангелов (71, 7). Раввинистическая традиция помещает омфанимов вместе с серафимами и хайот («жизни») на седьмое небо, где обретаются праведники, святые, ангелы-прислужники и трон славы. Позднейшие предания варьируют лишь место, какое офанимы занимают по отношению к другим ангельским чинам, отводя им обычно второе место после серафимов. Во главе омфанимов ставится ангел Офаниэль, который, однако, от них отделяется и в качестве блюстителя лунного круга вместе с ангелом-хранителем круга солнечного, а также хранителями планет и звёзд помещается ниже семи небес - в т. н. Велоне. Каббалистическая традиция ставит над офанимами наравне с Офаниэлем архангела Рафаила.Токарев, С.А.: Мифы народов мира. Энциклопедия.
О связи четырех животныхс колесами, устройстве офанимов и механизме их движения см. например, А. П. Лопухин. Толковая Библия. Книга пророка Иезекииля.
Метафизически символизм офанима можно рассматривать как «часть годового календарного символизма, изначальный смысл которого в том, чтобы увидеть временное как пространственное, а пространственное — как временное. Видение "колес с очами", «офаним» у Иезекиля относится к этому же символизму» А.Дугин. Метафизика Благой Вести.
О связи четырех животныхс колесами, устройстве офанимов и механизме их движения см. например, А. П. Лопухин. Толковая Библия. Книга пророка Иезекииля.
Метафизически символизм офанима можно рассматривать как «часть годового календарного символизма, изначальный смысл которого в том, чтобы увидеть временное как пространственное, а пространственное — как временное. Видение "колес с очами", «офаним» у Иезекиля относится к этому же символизму» А.Дугин. Метафизика Благой Вести.
На своде западного крыла расположен большой крест, целиком состоящий из орнаментальных фрагментов. Его четыре поля также заполнены четырьми типами орнаментов, по-видимому, обозначающими части мира по направлениям.
Боковые стороны крыла расписаны сложной плетёнкой, включающей медальоны с крылатыми львами фантастического облика. (и эти с колёсиками тоже)
Пророк Даниил изображен здесь в позе оранта (с молитвенно поднятыми вверх руками) , в окружении двух симпатичных львов. (Ах, и сколько «глаз» вокруг...)
Орант
(лат. orans — «молящийся») молитвенная поза, известная с ветхозаветных времён. Молящийся предстает с поднятыми и раскинутыми в стороны руками, раскрытыми ладонями наружу. Эта молитвенная поза в настоящее время считается исключительной прерогативой священников.
Сюжет «Пророк Даниил во рву львином» воспринимался как прообраз Христа во гробе. Чудо во рву львином совершилось потому, что Господь был осязаемо близок, и перед Его взглядом угасали мученические костры, тупились мечи палачей, делалось водой раскалённое олово, вспыхивали залитые водой дрова и вот - становились ласковыми кисунчиками и покорно ложились к ногам святого свирепые львы.
Из храма не хочется уходить. Особенное чудо и энергия этой церкви, с ее детской чистотой и силой, с горячей страстью и верой - не отпускают.
Из храма не хочется уходить. Особенное чудо и энергия этой церкви, с ее детской чистотой и силой, с горячей страстью и верой - не отпускают.
И окидывая прощальным взглядом храм, вдруг понимаешь самое главное, что не сразу как-то доходит до сознания: потрясающе, насколько уверенно всё это расписано. Без сомнений и раздумий. И эти полётные, уверенные (какое хорошее слово для укрепленного в вере человека) линии и краски остаются в памяти как живое, радостное и художественное свидетельство истины.
Материалы:
Материалы:
- Византийский мир. Храмовая архитектура и живопись. Т. Вельманс, В. Корач, М. Шупут. Под. ред. Маневича И. Белый город, 2006
- В. Курбатов. Записки русского путешественника. Амфора, 2009
- Лазарев В. Н. История византийской живописи
- Садовская Ю.Н.Росписи церкви Пресвятой Богородицы (Эгри Таш) IX-X веков в долине Ихлара К вопросу о восточно-христианской традиции в живописи Каппадокии : Дисс.канд.искусствоведения : 17.00.04. СПб. 2003 138 с